Покинув логово старого гоблина, облегчение с полупинка распахнуло дверь в его душу. Предвкушение электрическим разрядом пронзило его тело насквозь, и Фергюс с уверенностью найяика, узревшего первопричину созидания, уверовал в счастье. Глядя сквозь крыши домов на ослепительный диск солнца, ему казалось, что он ступил на путь чего-то грандиозного, чего-то великого и сверхнового. Ветер ласково гладил его по щекам, тепло целовало в лоб, в нос, в глаза и в губы, а с небес доносился ободряющий шёпот. И ему казалось, что небеса говорят с ним, они всем сердцем радуются за него, а небесный царь, засев где-то в своём облачном храме, гордо отвечает ему: «Ты велик, Фергюс!». Небеса любили его. И он был готов отвечать им взаимностью.
О, как хотелось ему раскинуть руки и исследовательским шагом отправиться в неизвестность, навстречу огромному и непонятному ещё миру. Услышав шелест мягких перьев за спиной, он расправил свои огромные белоснежные крылья, в надежде воспарить к своему Отцу, чтобы увидеть его своими глазами, чтобы поблагодарить его за его любовь и веру в него. Истинное счастье, которое познал Фергюс, стоя на небольшом пригорке, не было сравнимо ни с чем. Оно было сильнее счастья ребёнка, узревшего мать после долгой разлуки. Сильнее счастья возлюбленного, который впервые возлежал с той, что ответила ему долгожданной взаимностью. Сильнее счастья слепца, который внезапно прозрел и увидел свет. Он познал куда больше, чем они могли себе вообразить. Он плавал в лучах солнца, словно в медовой патоке жизни, вкушая её райский вкус. Он был готов вечность стоять в этой блаженной нирване, безмолвно созерцая прекрасную Жизнь, как она есть. Однако в ногу ему толкнулась реальность.
Прозрев, словно с глаз упала пелена, Фергюс опустил взгляд вниз, туда, где недовольный долгим ожиданием, сидел его новый товарищ. Его брат. Его билет в новую утомительно-волнительную законную жизнь. Его триумф. Его Магна Карта. Его первый в жизни, свой собственный, самый что ни на есть личный покемон. Осмотрев его снисходительным всепонимающим взглядом старшего брата, он поднял высокомерного отрока, рассматривая его на вытянутых руках. Отрок смотрел на него злыми глазами и пинался.
— Усмири свои хлипкие длани, мой друг, иначе я обломаю их, словно веточки вишни в весеннем цвету, — в назидание произнёс он, и чтобы подтвердить свои слова, мягко, почти любовно, потыкал его длинным тонким пальцем в зелёную щеку. — Сегодня мы стали Отцами-основателями новой эпохи!
Услышав эти слова, Снайви перестал вырываться, встревоженно подняв на хозяина алые глаза. Кажется, в его крошечной голове впервые промелькнула мысль, что с его человеком что-то не то. Фергюс же, увидев, что его питомец успокоился, деловито поставил его обратно на землю и тщательно отряхнул ладони.
— Ну что же, — куда он держал путь, он не знал. Куда приведёт его эта дорога из золотого солнечного кирпича? Какие свершения ждут его в ближайшем будущем? Всё это было не важно, он начинал новую жизнь, и начинал он её окрылённым.
Сделав пару шагов по покатой дороге, он внезапно остановился, заприметив возле лаборатории одинокую фигурку мальчишки. Кто он такой? Что он делает в такое время в подобном месте? Каково его истинное предназначение? Последний вопрос настолько заинтересовал Фергюса, что он немедленно решил выяснить, кто посмел появиться в его поле зрения в такой опасной близости от дома старого огра. Миролюбивость его настроения заметно сказалась и на речи, поэтому подплыв к юноше, Фергюс загадочным тембром голоса нараспев заговорил:
— Что делаешь ты здесь в столь поздний час?
Где-то за его спиной Снайви страдальчески схватился за острую мордочку.

Сей милый мальчик казался Фергюсу очаровательным созданием, посланным ему с небес. Что маленький Эрос, спустившийся с Олимпа, рассказать ему волю их общего Отца, он стоял и в задумчивости крутил в руках красно-белый шарик, изучая его, словно тот был по меньшей мере луком, из которого ему предстояло дарить миру любовь. И несмотря на отсутствие наготы, присущей всем купидонам, и даже невзирая на то, что волосы этого конкретного мальчика были чёрными и прямыми, а не по-ангельски светлыми и кудрявыми, Фергюсу он казался самым прекрасным ангелом. Он с какой-то отеческой теплотой взирал на этого ребёнка, проникаясь к нему всё более тёплыми чувствами. Он был готов видеть в нём ангела вечно. Ровно до тех пор, пока не исторг из своего чрева первые слова.
— У тебя есть какие-то претензии ко мне?

У тебя есть какие-то претензии ко мне?..

...какие-то претензии ко мне?..

...претензии ко мне?..

...претензии...

Мир словно замер, погрузившись во тьму и в тишину. На мгновение Фергюсу даже почудилось, что этот милый мальчик, этот ангел во плоти, это посланное провидением чудо, оказалось вовсе не ангелом. Нет-нет, но демоном из преисподней, который хотел утащить его в пучины Ада, составлять свою собственную, личную комедию. Отбросив от себя подальше богохульные мысли, он куда более осознанным взглядом посмотрел в свой внутренний мир, стараясь найти ответ на вопрос своего неожиданного, но такого приятного собеседника. Ведь, если он спрашивает, то значит, его очень интересует вопрос. А раз вопрос был адресован ему, то он, Фергюс Фаревелл, может найти ответ. Оставить тягу к знаниям без внимания он считал преступлением против личности человеческой.
Претензия. Что есть претензия? Он задумался. Были ли у него какие-то претензии к этому дивному созданию? А должны ли они были быть? Может, этот мальчик хотел, чтобы они у него были? В таком случае, он просто обязан был их в себе воспитать, ведь сама задача Фергюса состояла в том, чтобы оказывать вот таким милым ангелам небесным самую посильную помощь. Любой смертный должен считать своим долгом исполнять волю Всевышнего, особенно в такие дни, когда наконец-то мир вокруг сознания подвергался изменениям.
Наконец, после некоторого раздумья над каверзной дилеммой, он наконец понял, что готов высказать своё мнение.
— Я не хочу обладать ничем из того, что у вас есть, мой дорогой друг. В моих планах не стоит домогаться до такого очаровательного создания, а после вашей смерти мне не отойдёт никакое наследство, коим вы могли бы обладать. Я не желаю добиваться вашего признания, посредством приписывания себе каких-либо качеств, коими моя натура не обладает пока что или не может обладать по определению. А значит, во мне, к сожалению, а может быть, и к счастью — смотря, как вы относитесь к этой стороне вопроса — претензий к вам не имеется.
Довольный своим подробным и очень развёрнутым ответом, Фергюс продолжил рассматривать мальчишку, всё ещё мучительно-болезненно стараясь вырвать из его образа те ангельские черты, которые он в нём ухватил в самом начале их отношений. Увы, холст перед его глазами был пуст,  девственно чист. Возможно ли, что именно эта девственная белизна, именно эта примитивная бессодержательность и малосостоятельность его внешнего облика привлекла его? Как всякий мотылёк, летящий на пламя, он прилетел на свет его внутреннего мира, который сиял ослепительной неизведанностью? Лишь только Фергюс попытался прочертить между внешними данными его прелестного ангела и его внутренними характеристиками некоторую параболу, как его юный друг сам поспешил доказать его правоту:
— Мне не десять лет. Советы в стиле старого придурка из лаборатории мне не нужны.
Внезапно всё стало предельно, кристально, эмпиритически ясно. Это был самый настоящий ангел, ниспосланный ему Отцом, чтобы он исполнил волю его и покарал мерзкое отродье, поселившееся в лаборатории на окраине города. И он, как добропорядочный и честный гражданин мира, желающий всем исключительно добра, просто не мог, из самых своих светлых побуждений, игнорировать такие мольбы о помощи.
— Вам тоже не пришёлся по душе этот сын сатаны? — окрылился Фергюс, вновь почувствовав пение, раздающееся с небес. — Отныне вы мой любимый брат, и ради вас я сделаю всё, что угодно! Пойдём же, друг мой, разберёмся с нашим общим врагом!
Он намеревался было схватить своего драгоценного родственника, своего любимого сына, восторженного брата и просто хорошего человека, за руку, но побоявшись трогать столь священное создание, просто поманил его за собой. Стопы направили его обратно в сторону лаборатории, а в мозгу, трепыхаясь в эйфорическом экстазе, рождались мысли, как заставить этого мерзавца, засевшего в своей мрачной крепости, поплатиться за содеянное.

Отредактировано Fergus Farewell (Jun 15 2017 06:02:13)